В Москве идет Большая Стройка. Москва выполняет второй генеральный план реконструкции. Трудно пройти и пять минут, чтобы не натолкнуться на строительные работы. Куда ни посмотришь, высятся стрелы подъемных кранов, рождаются новые дома. По улицам носятся, покряхтывая, тяжелые семитонки с бетонными блоками, каменными плитами, штабелями свежевыкрашенных рам, и в речных портах, на товарных станциях разгружаются караваны барж и маршрутные поезда с песком, кирпичом, лесом. Глубоко под улицами и вокзалами столицы, под ее площадями и Москвой-рекой шумит-гудит, раскидывает новые лучи-дороги подземный метро-город. То в одном, то в другом месте пробивают новую улицу, здесь прокладывают тепломагистраль, там высаживают только что привезенные деревья, устанавливают узорчатую решетку вдоль молодого сквера, развешивают по мачтам цепочки электрофонарей...
Не нарушая налаженной жизни города, в нем все время что-то раздвигают, ломают, убирают что-то серое, старое и ставят новое, добротное, красивое.
Скажем только о жилье. В первый год действия нового плана, в 1951 году, Москва получила семьсот тридцать пять тысяч квадратных метров - почти вдвое больше, чем в последнем предвоенном году. В 1952 году заселено семьсот восемьдесят две тысячи квадратных метров. В 1953 году - восемьсот двенадцать тысяч. В 1954 году - девятьсот десять тысяч. Задание на 1955 год -миллион квадратных метров.
Так строит Москва.
Много сделано строителями, каждый видит. Только что названные цифры и все, о чем писалось в предыдущих главах,- факты.
Но вот в 1954 году проходит Всесоюзное совещание строителей.
Казалось бы, можно похвалить строителей, указав, конечно, на разные недостатки.
Совещание прошло не так.
На совещании прозвучало много критических слов по адресу архитекторов и строителей. О выступлении Секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева горячо говорили люди, казалось бы, не имеющие никакого отношения к строительству.
Почему?
Строится в Москве и по всей стране много - заводы, электростанции, шахты, каналы, железные дороги, строительство идет в колхозах, машинно-тракторных станциях, совхозах. Растут, быстро растут города.
И все же строительство отстает от общего экономического развития страны, в известной мере задерживает его.
Все, над чем трудятся строители, важно для государства, для общества. И одна из важнейших жизненных забот советского человека, а значит, партии и правительства - градостроительство, жилищный вопрос.
Да, пришло время решать жилищный вопрос еще напористее, чем в прошлые годы, включить его на какой-то период в число первоочередных дел, убрать помехи нз пути индустриализации промышленного и жилищного строительства.
Это и было целью совещания в Кремле, целью Центрального Комитета партии.
Индустриализация теперь является в строительстве проблемой проблем.
Две тысячи двести человек съехались на Всесоюзное совещание строителей.
В Большом зале Кремлевского дворца собрались зачинатели Волховстроя и Магнитогорска и представители молодого поколения строителей, рядовые рабочие и руководители, люди практики и науки. Здесь начальник большой стройки и каменщик, декан строительного института и экскаваторщик, архитектор и экономист, монтажник крупноблочного строительства и конструктор, директор завода строительных машин и председатель горсовета, машинист вращающихся печей цементного завода и министр.
В совещании приняли участие руководители партии и правительства.
На совещании присутствовали гости - строители Китая, стран народной демократии.
Восемь дней работало совещание. Было сделано сорок восемь докладов, триста девяносто девять человек выступили на. пленарных заседаниях и в одиннадцати секциях.
Участники совещания пришли с рабочих мест, они хорошо знали жизнь, и им было что сказать. Почти у каждого из них богатый собственный опыт, свои размышления, деловые предложения. Поэтому так внимательно слушал зал сменявших друг друга ораторов -- бетонщика, министра, ученого...
Доклады, выступления отличала деловитость, меньше говорили о достижениях, больше критиковали - остро и напрямик. Совещанием владела одна мысль: выявить все, что мешает найти наиболее правильные пути для решения новых задач.
«Собравшись в столице нашей родины - Москве по приглашению ЦК КПСС и Совета Министров СССР, мы обсудили результаты своей работы, вскрыли имеющиеся недостатки, обменялись опытом и наметили меры по подъему строительной индустрии на более высокую ступень», - написали участники совещания в Обращении ко всем работникам строительной индустрии Советского Союза.
Десятки докладов, сотни выступлений, тысяча с лишним письменных предложений, поступивших в Государственный комитет Совета Министров СССР по делам строительства, - двенадцать тысяч страниц материалов - говорят о множестве вопросов. Бесполезно пытаться писать в этой книге обо всем, что обсуждало Всесоюзное совещание строителей. Мы скажем лишь о некоторых вопросах.
Один из них - планировка и застройка городов.
Генеральный план реконструкции города, особенно такого большого, как Москва, -- государственный документ. Это основа в руководстве развитием города. Он обеспечивает порядок в городском строительстве, дисциплинирует его.
Возможности, заложенные в плане, не были, как нужно, использованы московскими организациями. Достижения в реконструкции Москвы бесспорны, но были допущены и ошибки, отступления от градостроительной политики, предусмотренной генеральным планом.
Они относятся в первую очередь к размещению строительства.
Стройка шла неконцентрированно, одновременно по всему городу. Многие застройщики стремились выйти за городскую черту, а если им отказывали, выпрашивали участки на новых землях, отнесенных к Москве и еще ничем не занятых.
Для чего? Чтобы избежать сноса старых домов.
Разумеется, убрать мешающие ветхие дома, предоставить их жителям новые квартиры - хлопотно. Заманчивее построить дом на сто квартир и все сто квартир занять самим. И застройщик направлялся на поиски свободных территорий.
Что получалось?
Москва растекалась. Строили много, но много было и таких районов города, где далеко не вся земля, пригодная под жилье, занята крупными благоустроенными домами. Между тем сотни многоэтажных зданий стоят обособленно, и теперь больших трудов стоит включать их в городской организм.
А поставь хотя бы половину таких домов там, где они нужны городу, - застройка главных магистралей была бы в прошлом.
Конечно, генеральный план не случайно увеличил территорию Москвы. Однако реконструкция старых районов, освоение новых земель должны итти разумно, последовательно.
Разберемся. К новым домам, поставленным вне города, надо проложить шоссе, а это порой составляет до десяти процентов стоимости домов. Надо пустить туда автобус или трамвай, снабдить дома водой, провести канализацию, газ, электричество, телефон, посадить деревья.
На совещании строителей приводился убедительный расчет: благоустройство «чиста-поля» стоит городу дороже, чем подготовка такой же по размерам строительной площадки, скажем, на Красной Пресне. Иначе говоря, сломать деревянные дома в краснопресненском квартале, переселить людей - дешевле, чем заново тянуть в загородный квартал дороги и все прочие современные инженерные коммуникации.
Большие неудобства испытывали сами строители домов на отшибе. Заказчик интересовался прежде всего кладкой стен здания, а дороги и все прочее оставлял «на потом» или перекладывал на город. И прорабы такого заказчика говорят: благоустройство территории превращалось из подготовки в завершение строительства...
Городские организации, в том числе Архитектурно-планировочное управление Москвы, находясь зачастую под давлением застройщиков, не проявляли должной твердости и принципиальности в вопросах размещения строительства. А ведь правильное размещение строительства - предписание генерального плана.
Теперь о застройке, так сказать, собственно города.
Как уже говорилось, в Москве пока нет полностью законченных магистралей, набережных, площадей. Больше того: некоторые важные улицы до сих пор не имели утвержденного проекта планировки.
А строительство идет, оно не может ждать.
Вот характерный пример - застройка Щербаковской улицы. По десятилетнему плану здесь должны быть возведены дома площадью сто пятьдесят тысяч квадратных метров; тринадцать многоэтажных корпусов на сто тысяч квадратных метров уже строятся, несколько домов заселено.
А проекта магистрали до 1955 года не было.
Улицу застраивали город и четыре министерства: автотракторной, химической промышленности, электропромышленности и радиопромышленности. Жилые дома все они строили успешно - и это хорошо. Но кто будет заниматься улицей, прокладывать коммуникации, кто отвечает за дренаж, за строительство экономичных централизованных котельных, гаражей для личных автомашин? Пререкания застройщиков продолжались три года, а люди въезжали в дома с сырыми подвалами, с незавершенным благоустройством, временными котельными.
Некоторые ответственные участки города остались по сию пору нереконструированными в значительной мере потому, что предложенные проекты оказались нежизненными.
Архитектурно-планировочная мастерская № 5 долгое время занималась магистралью Люсиновская - Большая Тульская - Варшавское шоссе. А проект вышел надуманным.
Мастерская увлеклась внешней стороной, важнейшие же вопросы профиля улиц, плана кварталов, отдельных зданий оставила без внимания. Авторы проекта не захотели всмотреться в реальные условия строительных площадей. Они избрали чрезвычайно сложную планировку, неоправданно ввели в застройку ряд многоэтажных зданий башенного типа и предлагали снести ряд домов, которые могут послужить еще долгие годы.
Подобный отвлеченный проект не составлял исключения. Другая мастерская предложила довести ширину Большой Черкизовской улицы до ста восьмидесяти метров, что не оправдывалось ни транспортными, ни планировочными соображениями. Вызвал споры проект пробивки проспекта Дворца Советов двумя лучами, что будет очень нелегко осуществить и вряд ли абсолютно необходимо.
Случалось и так, что проведение в жизнь давно утвержденного проекта задерживалось, грубо говоря, из-за пустяков. Известно, что еще в первом генеральном плане сказано о Ново-Кировской магистрали, которая свяжет вокзалы Комсомольской площади с центром города.
Справа и слева на улице встают монументальные здания, но на том месте, где должна быть площадь, открывающая магистраль, стоят потемневшие от времени мастерские. Убрать их - и площадь может быть через неделю готова.
Развитие города потребовало уточнения, кое-где исправления «красных линий», утвержденных в 1936-1941 годах. Корректирование «красных линий» задержалось.
Правильное, своевременное решение сложных вопросов -городского планирования и строительного производства решает жизнь любого городского района, влияет на будущее всего города. Магистральные мастерские, Моспроект ведают лишь отдельными улицами, проектируют более или менее крупные комплексы сооружений, но ими необходимо лучше руководить. Чтобы мастерские не ошибались в застройке улиц, не тратили государственные деньги на проекты-картинки, им нужен «дирижер». Он есть - Архитектурно-планировочное управление Москвы, - но он не всегда использовал свои права и возможности, которые дает план и концентрированная застройка для формирования удобных и благоустроенных магистралей, кварталов города.
Выполняя указания Центрального Комитета партии, московские организации устраняют ошибки в застройке и планировке столицы.
В ближайшие три года в Москве будет построено четыре с половиной - пять миллионов квадратных метров жилой площади. Предстоит дальнейшее резкое увеличение жилищного строительства - более чем в полтора раза.
Новым является не только объем, но и организация работ. Архитектурно-планировочное управление, городской плановый комитет и Главмосстрой составили, а Московский Совет утвердил план размещения жилищного и культурно-бытового строительства на 1955-1957 годы. По этому трехлетнему плану только Главмосстрой даст столице три миллиона квадратных метров жилья.
План детален: в нем установлен объем работ по годам, определены наиболее экономичные, удобные для жильцов типы зданий, названы адреса всех строек.
План направляет строительство на магистрали, набережные, в крупные районы застройки. Он охватывает не только улицы, но и всю толщу прилегающих к ним кварталов с полным завершением их благоустройства.
Трехлетний план -- единый документ, организующий труд строителей, проектировщиков и заводов стройматериалов. Он обеспечивает наилучшее использование людских и материально-технических ресурсов на протяжении всего года. Зная заранее адреса, характер и объем работ, тресты Главмосстроя смогут широко применять поточно-скоростные, индустриальные методы, во-время заказать заводам необходимые материалы, конструкции, детали.
Теперь можно заблаговременно подготавливать строительные площадки, прокладывать дороги, коммуникации. А это тоже трудоемкая задача. По предварительным подсчетам, к новым домам, которые возникнут за три года - группами, массивами, - нужно уложить шестьсот пятьдесят километров подземных труб и кабелей, смонтировать восемнадцать-двадцать телефонных станций, затратив на все это свыше миллиарда рублей.
Трехлетний рабочий план внесет в строительное дело культуру, которая должна стать законом, нормой.
Выполняя задания генерального плана, Москва в ближайшие годы завершит застройку и реконструкцию площадей: Советской, Пушкинской, Смоленской, Восстания; улиц: Горького, Ленинградского шоссе, 1-й Мещанской, Ярославского шоссе, Можайского шоссе, Краснопрудной, Русаковской, Люсиновской, Щербаковской; москворецких набережных: Дорогомиловской, Бережковской, Фрунзенской, Краснохолмской, Саввинской, Краснопресненской, Смоленской, Горького.
Москвичи деловито отвечают на Обращение Всесоюзного совещания строителей.
На совещании особенно остро критиковали архитекторов. Вероятно, многие мастера, академики архитектуры, известные у нас и за рубежом, пережили горькие минуты. Это по-человечески понятно.
У советских зодчих немало заслуг. После ошибок, допущенных в период увлечения конструктивизмом и поправленных в свое время партией, они создали ряд хороших сооружений. Многие архитекторы, проектировщики, конструкторы работают творчески, идут в ногу с жизнью, обладают чувством нового.
Однако часть архитекторов отступила от правильной линии в зодчестве, подменила заботу об удобствах советского человека украшательством, заботой лишь об уникальных сооружениях, то-есть пошла не вперед, а назад. Многие архитекторы забыли о своей организующей роли в строительстве, недостаточно считались с современной техникой и экономикой.
Отставание архитектуры было известно и раньше. Но у нас в стране бережно относятся к людям искусства, предоставляют большую свободу в творческой деятельности.
Лишь после того как некоторые архитекторы неправильно поняли это доверие, заботу, стали отрываться от жизни, от действительных нужд народа - их решительно поправили.
Наиболее очевидное проявление излишеств -- ненужные «украшения» на фасадах зданий. Возьмем, к примеру, карнизы - тяжелые, сложные, дорогостоящие.
На Велозаводской улице под № 9 стоит новый десятиэтажный дом рабочих автозавода имени Сталина. Дом выстроен в спокойных линиях, без выступов и отступов. Нижние три этажа оштукатурены, остальные облицованы кирпичом.
И неожиданно гладкий простой фасад завершается грандиозным венчающим карнизом. Он грузно нависает, выступает над стеной на два с лишним метра. Высота его - два человеческих роста. Карниз тянется вокруг всего дома на триста восемьдесят метров. Он весит тысячу пятьсот тонн.
Вместо такого карниза можно было бы сделать в доме дополнительно десять квартир или построить два детских сада на сто мест каждый.
Распространение получили всякого рода балюстрады и парапеты.
Над жилым домом при въезде на Можайское шоссе автор проекта поставил по всему периметру декоративные парапеты длиной более двухсот метров, высотой до десяти метров, со стальными каркасами и креплениями - для устойчивости.
Без практической необходимости архитекторы часто усложняли контуры зданий, перегружали фасады. Так, дом у Белорусского вокзала приобрел ничем не оправданную ступенчатую форму; к фасаду приделали обелиски, балюстрады, балясины.
Многогранные выступы по углам сделали жилой дом похожим на крепость.
В Москве оказалось порядочно зданий, загроможденных обелисками, колоннами, башнями и башенками, пирамидками и шарами...
«Множество ненужных деталей, обилие мелочей, создающих внешний, декоративный убор на массиве здания, - все это ложно трактованное «богатство» несовместимо с подлинной красотой. Одно исключает другое. Очень хорошо сказано у древних греков: художник не мог сделать красиво, поэтому сделал богато», - пишет академик архитектуры Иван Владиславович Жолтовский.
Дом - это прежде всего квартира, где живут наши люди. В жизни же бывало и так: заботясь о фасаде, архитектор мало задумывался над внутренней планировкой и отделкой квартир.
Вот проект семиэтажного дома на Калужском шоссе. Из-за уступа на фасаде затемняются комнаты в сорока восьми квартирах из ста двадцати. В жилых комнатах балконов нет: по архитектурно-фасадным соображениям они оказались в кухнях.
В жилом доме Московского университета в угоду «пластическому объему» и фасадам ухудшена планировка двухсот квартир из шестисот. В отдельных квартирах запроектировали узкие комнаты глубиной восемь метров.
Чтобы сделать фасад побогаче, архитектор «экономил» в квартирах: строил ванную комнату поменьше, заказывал штукатурку и краску подешевле, снимал с потолка штампованную розетку...
И в то же время было ведь предложение перестроить чуть ли не всю Комсомольскую площадь: объединить Ярославский и Ленинградский вокзалы, надземный вестибюль метро и таможню в одно здание, часть башен снести, другие реконструировать и повысить, прикрыть все сооружение общей колоннадой.
Авторы проектов, эксперты, некоторые руководители строек и ведомств не всегда помнили, что самым главным во всей деятельности архитектурных и производственных организаций является стоимость сооружаемого здания, стоимость квадратного метра площади, подлинная забота о людях.
Экономия на квадратном метре у нас идет не в частный карман, а для того, чтобы за те же деньги построить больше и лучше.
Излишества в проектировании явились в известной мере следствием строительства в Москве группы высотных зданий, оказавших сильное влияние на творчество архитекторов.
Вопрос этажности в большом городе - не праздный. Он действительно важен для градостроителей и экономистов.
Мы уже писали, что типичная для Москвы высота зданий- восемь этажей. Вне магистральных улиц, внутри кварталов строятся дома в пять-шесть этажей. Для поселков, примыкающих к городу, обычны здания в три-четыре этажа. Застройка дачной зоны почти сплошь одно-двухэтажна.
Разные взгляды существуют на высоту домов при въезде в город. Одни архитекторы говорят, что этажность должна нарастать постепенно. Другие резко отмечают начало города многоэтажными зданиями.
По градостроительным соображениям генеральный план реконструкции Москвы предусматривает возведение в ответственных местах домов, значительно более высоких, нежели обычные.
Сооружение в нашей столице высотных зданий вызвало живой интерес в самой Москве, в стране, за рубежом.
Для чего, с какой целью пошли на постройку этих небывалых для Москвы зданий?
В конце сороковых годов у архитекторов возникло не лишенное оснований мнение, что у некоторых улиц и площадей возникла какая-то монотонность.
Как устранить это наметившееся однообразие?
В старой приземистой Москве выделялись высокие крепостные башни, колокольни. В Петербурге невскую перспективу завершила «игла» Адмиралтейства. Над Невой высится шпиль Петропавловской крепости.
В Москве долго жило правильное соотношение высоты и ширины. Мы властно нарушили это соотношение. Теперь прежние высотные ориентиры оказались вровень с обычными московскими домами.
Мало того. Если раньше церковная колокольня, пусть даже интересная по своей архитектуре и поныне бережно хранимая нами, играла главенствующую роль в прилегающем к ней районе, царила над окружающими домами и даже давала свое имя соседним кварталам («у Николы на Толмачах», «у всех святых на Кулижках», «у Пимена, что в Подвесках»), сейчас эта колокольня превратилась лишь в музейный памятник, не больше.
Старые городские архитектурные центры отжили свое и потому, что их назначение большей частью чуждо духу нашего города.
И вот возникли высотные здания как стремление создать в Москве новые «ударные точки», придать большую выразительность ее отдельным, районам, ее магистралям и набережным, «обыграть» холмистый рельеф города.
Когда проектировали высотные здания, думали - где их поставить? Может быть, сосредоточить в центре, сгруппировать воедино?
Именно так произошло в Нью-Йорке. Его небоскребы обосновались в основном на Манхэтгене и подчас стоят вплотную друг к другу, образуя улицы-ущелья, на дно которых почти не проникает солнце.
Стеснив улицу, небоскребы мешают и себе. Пешеход не может, не в силах охватить глазом скопление этих громад, загораживающих друг друга, и невольно ощущает лишь давящую тяжесть высоких каменных стен-коридоров.
Москва отдала для высотных домов свои лучшие места, широко рассредоточила их по городу.
Комсомольская площадь - площадь трех вокзалов. Сюда каждый день поезда привозят тысячи людей. Здесь, у главных ворот столицы, замыкая площадь, у начала будущего Ново-Кировского проспекта приезжих встретит двадцатишестиэтажное здание гостиницы.
На противоположном конце города, в Дорогомилове, неподалеку от Киевского вокзала, на стыке двух важнейших городских магистралей и Москвы-реки, встанет вторая, тридцатичетырехэтажная гостиница.
Живописное место у слияния Москвы-реки и Яузы займет жилой дом на Котельнической набережной.
Три новых дома разместятся на пересечениях Садового кольца с радиальными улицами.
Первый из них встанет на Смоленской площади, у истоков двух проспектов, ведущих к центру города,- Нового и Старого Арбата. Второй - на площади Восстания, над героической рабочей Пресней. Третий - на взгорье у Красных ворот.
Наконец Ленинские горы - самое видное, командное место Москвы. Его отдали для нового здания университета.
Сооружая дома, строители получили известный технический опыт, полезный для многоэтажного строительства вообще. Однако критика переоценила качества новых зданий. В односторонней оценке высотных домов повинны и авторы этой книги.
Главный архитектор Москвы А. В. Власов говорит:
«Высотные здания следует рассматривать как один из возможных, но отнюдь не единственный градостроительный прием при формировании городской застройки. Целесообразность высотных зданий в каждом отдельном случае определяется теми же законами, что и любого другого дома: градостроительной необходимостью, функциональной оправданностью, экономичностью. Некоторые высотные здания, выстроенные в Москве, не отвечают двум последним условиям».
В самом деле, наиболее неэкономичные здания, как показывают цифры, - одноэтажные и высотные.
Как только в Москве допустили двенадцати-четырнадцати-этажные жилые дома, немедленно потребовалось перевооружить все крановое хозяйство. Стоимость квадратного метра площади в таких домах сразу выросла на двадцать пять - тридцать процентов по сравнению с восьмиэтажными.
Высотные здания Всесоюзное совещание строителей справедливо назвало непомерно дорогими сооружениями. Проектировщики допустили в них много излишнего, ненужного.
Очевидно, высотные дома нельзя выдвигать как образец, достойный всестороннего подражания.
A подражателей нашлось достаточно в московской проектной практике. Многие стали механически переносить свойственные высотным домам башни, сложные венчания, уступы на любой многоэтажный дом, даже жилой. Дом без башни или шпиля вроде как бы и не дом, казалось некоторым. Появилась «мода» проектировать «под высотное здание».
Показательна судьба дома № 5-15 на Ярославском шоссе.
Это вместительный дом на триста сорок шесть квартир, с магазином, телевизионным ателье, детским садом. Но это жилой дом, каких немало в Москве.
На первом проекте, здание завершалось двадцатиэтажной башней со шпилем в сто десять метров.
Экспертиза срезала башню, и дом не пострадал: он достаточно внушителен для здания на магистрали, его объемы просты и ясны, крупные витрины магазинов украшают фасад.
Увлечение башенными композициями вышло за пределы Москвы. Чуть не каждый большой город стал задумывать свой высотный дом.
Нет нужды повторять, что завышение этажности вредно. Высота жилого дома целесообразна до того предела, который диктуется экономичностью.
«Могут сказать, - отметил Н. С. Хрущев, - что все же высотные здания красивы, может быть, напрасно они подвергаются критике, раньше ведь хвалили. По нашему мнению, лучше раскритиковать недостатки, ибо, если мы теперь этого не сделаем, то подражание высотным зданиям будет распространяться...».
Борьба с излишеством вовсе не означает курса на упрощенчество. Обе эти крайности одинаково чужды принципам советской архитектуры.
Никто не призывает отойти от известной прорисовки фасада, отказаться от всего, что в какой-то степени может увеличить стоимость строительной коробки, никто не допускает выводить голые кирпичные или бетонные стены с прорезами для окон, без единого балкона, членения, детали.
Никто не говорит, что, допустим, колонна, портик как элементы архитектурной системы изжили себя. Суть в другом. Колоннада или портик, типичные для общественного здания, противопоказаны жилому дому. Наоборот, балконы, типичные для жилого дома, ни к чему в общественном здании. Разумеется, и колонны, и портики, и балконы, и карнизы не должны приставляться механически или ухудшать освещенность, планировку внутренних помещений.
Злом строительства было индивидуальное проектирование зданий.
Разработка каждого проекта многоэтажного дома обходилась дорого и требовала многомесячного труда архитектора, инженера, сметчика, чертежников, копировщиц.
Непригодность поштучного проектирования в условиях индустриализации была вроде очевидна для всех. Однако продолжалось и продолжалось попрежнему: как новый дом, так новый проект!
За шесть месяцев 1954 года в Москве было рассмотрено тысяча восемьдесят оригинальных проектов. Среди них только четыре жилых дома были представлены повторными проектами (не типовыми, предназначенными к массовому использованию, а всего лишь повторными, то-есть повторяющими наиболее удачные здания - построенные, жильцами обжитые и одобренные).
В архитектурных кругах бытовало старое традиционное представление о любом сооружении как единичном, изолированном объекте строительства. Проектировщик стремился подчеркнуть в порученном ему здании исключительное, им одним найденное, ревниво посматривал на дома, стоящие на улице рядом с его домом, боялся, как бы сделанное кем-то другим не заглушило, не подавило, не превзошло в чем-то его детище.
Так возникали дома всевозможных стилей, поражающие глаз прохожего. Так причудливые фасады, яркая окраска, богатство оформления выносили на люди спор домов за главенство на магистрали. Проектировщик хотел превратить каждое здание, самый обычный жилой дом в «неповторимый памятник архитектуры».
Неудачную книгу можно пустить под нож. Бездарную пьесу снять с репертуара.. Плохую картину оставить в собственности художника... Плохой, неудачный четырнадцатиэтажный дом не снимешь с улицы...
В тесной связи с методами проектирования стоит проблема планировки и застройки квартала.
Об этом следует сказать подробнее.
В советскую эпоху создан жилой квартал, которого не знает буржуазный город.
Что такое квартал в большом капиталистическом городе? Это лишь физическое соседство самых разнохарактерных зданий, обычно принадлежащих разным лицам. Размещение отдельных строений квартала определяется исключительно коммерческими, спекулятивными, рекламными расчетами. Как-то заботиться о благоустройстве, приспособлении для нужд жильцов внутриквартальных участков, дворов, если они есть, никому из домовладельцев и в голову не приходит.
В нашем понимании жилой квартал - не просто десяток зданий, количественная группа домов, ограниченная улицами.
В генеральном плане реконструкции Москвы точно определены требования к застройке кварталов. Жилой квартал столицы -это крупные дома, расставленные с умеренной плотностью, с разрывами, хорошим освещением, проветриванием квартир и дворов. Его площадь - девять-пятнадцать гектаров, население - четыре-семь тысяч человек. Такой квартал в пять-семь раз превышает типичный квартал старой Москвы. В нашем образцовом квартале или группе кварталов должны быть свои школы, детские учреждения, спортивные площадки, столовые, магазины, клуб, поликлиника, театр, кинематограф - все, что требуется для здорового быта и культурного отдыха населения.
Как воплощаются эти указания генерального плана?
Правильно спланированный жилой квартал в Москве теперь не редкость. Вот схема, которая начинает вырисовываться на юго-западе. Тут уже стоят и строятся массивы больших домов, замыкаемые магистралями. Ось кварталов обращена к зданию университета. На некоторых скрещениях улиц предусмотрены сады. Школы, детские площадки отнесены вглубь застройки подальше от магистралей. Гаражи личных автомашин устроены в подвалах. На Фрунзенской набережной возникли три новых квартала с многотысячным населением, обеспеченные всеми видами хозяйственного, культурного и бытового обслуживания.
К сожалению, требования генерального плана выполнялись медленно, с нарушениями. В Москве соседствуют хорошие и очень плохие кварталы.
«Вот квартал в Измайлове, застроенный Министерством нефтяной промышленности, - пишет архитектор А. Мостаков. - Площадь его - около десяти гектаров. Дома расставлены свободно, частично - по периметру улицы, частично - с отступом. Между домами- небольшие озелененные дворики, ставшие местами отдыха, а в центре квартала - большой сад. Выбранный авторами принцип застройки оправдан природными условиями (северная сторона квартала ориентирована на магистраль, южная сторона - на Измайловский лес). Массив залит солнцем, просветы между домами зрительно связывают внутриквартальный сад с лесом.
Склады магазинов обращены в сторону большого двора; операции по завозу товаров и вывозу тары не мешают жителям.
Котельная, склад топлива, мусоросборники расположены в особой зоне, огороженной забором, что улучшает гигиенические условия. Малые формы архитектуры (ограды, лесенки, беседки, вазы, трансформаторные будки) прорисованы со вкусом.
Есть здесь и недостатки, которые следует учесть при планировке других кварталов, но этих недостатков немного.
Но вот соседний квартал такой же величины, застроенный по строгой регулярной системе, с двумя пересекающимися осевыми проездами. Перспективы этих проездов красиво замыкаются школами. Но эта на первый взгляд эффектная композиция в отличие от первой игнорирует природные условия. Дома плотной стеной отгородились от леса. Разумная идея подчеркивания главного въезда в квартал нарушена тем, что две дороги пересекли центр, лишив его роли общественного места отдыха. Например, во время гулянья в дни празднования трехсотлетия воссоединения Украины с Россией пришлось установить эстраду на асфальтовом проезде: другого места не было.
В квартале нет групповой хозяйственной зоны. Мусоросборники, гаражи, торговые палатки расположены вдоль дорог. Это нарушает санитарный режим и покой жильцов».
Неудобный квартал - вина архитектора, когда он недостаточно вникает в житейские нужды. Это и вина строителей, которые часто пускали не по назначению участки, запроектированные под сквер, кинотеатр, детский сад.
Несколько слов о так называемых «задних», дворовых фасадах.
С магистрали дом отделан что надо, а со двора лишен даже признаков архитектуры. Новые дома высокие, их далеко видно. А что видно на дворовом фасаде? Сплошь и рядом он даже не оштукатурен, слоятся полосы красного и белого кирпича, торчат металлические балки, которые забыли обрезать.
В тени дворового фасада слишком долго живут подсобные временные помещения. Казалось бы, построил дом, убери все за собой. Нет, сараи, навесы, ямы, кирпичный бой иной раз оставались на годы, превращая двор в задворки.
Двор - продолжение жилища, и он должен вставать в строй вместе с домом...
Над вопросами типовых проектов работали только отдельные архитекторы. Ведущие мастера считали типовое проектирование второстепенным видом творчества.
Строго говоря, типовые проекты и жилых и культурно-бытовых зданий существовали, но типовыми они были лишь по названию.
Среди них не было ни одного дома с простой формой плана, внутренняя планировка квартир - в каждом проекте на свой лад. В «типовых» проектах насчитывалось шестнадцать различных кухонь, двенадцать разных лестничных клеток, восемнадцать различного размера уборных, девяносто семь видов окон, семьдесят пять фасонов балконных дверей.
Типизировались обычно небольшие дома. Архитектура их отличалась примитивностью. Недаром понятие «стандартный типовой» дом стало еще в довоенное время синонимом плохого дома.
Недооценка значения типового проектирования, особенно в жилищном строительстве, давала себя знать до сего дня.
Москва не имела отвечающих современным требованиям типовых проектов многоэтажных жилых домов, школ, больниц.
Многие архитекторы недооценивали новую технику, все значение индустриализации в строительстве. Промышленность наша созрела для заводского производства почти всех элементов и деталей здания. Архитекторы же оснащали почти каждый проект сотнями индивидуальных декоративных отделочных деталей.
Только в Москве заводы изготовляли по индивидуальным чертежам десятки тысяч различных архитектурных деталей. Иные детали почти не отличались друг от друга, как близнецы, разнились только по размерам - на сантиметр, полсантиметра. При этом «тираж» детали иногда составлял пять, три штуки, одну штуку.
А что значит изготовить деталь, скажем гирлянду из керамики?
Завод должен отливать для нее отдельную форму. Форма может обернуться до ста раз, но по проекту нужна только одна гирлянда. Другими словами, завод выбрасывал форму, использовав ее лишь на один процент.
Некоторые архитекторы полагали, что техника должна выполнять все их требования. А заводам - да и строителям - трудно, они не могут с этим считаться.
Производство множества деталей мешало работе домостроительных предприятий. Вот факт. Кучинский завод рассчитан на полтора миллиона квадратных метров типовых керамических деталей, а делал их в несколько раз меньше, потому что каждый заказчик давал свои типо-размеры.
Невольно напрашивается мысль, что архитектор пытался достигнуть выразительности композиции сооружения только разнообразием деталей. А ведь нельзя не вспомнить, что храм Василия Блаженного создан всего из восемнадцати видов фигурного кирпича...
В архитектуре ряда зданий последних лет получили распространение архаические мотивы, перенесенные из богатого наследия, оставленного нашими предками.
Академик архитектуры Д. И. Чечулин справедливо писал о небольших новых домах, построенных и запроектированных на Перовом поле:
«Дома наделены странными, несоразмерными балконами с тяжелыми консолями, входными порталами, огромными лоджиями, тяжелыми карнизами, монастырскими окошками, глухими каменными заборами и т. п.
Особенностью творческой изоляции архитекторов, замыкающихся в сферах средневековья, является полный отрыв от современного города и условий его развития. Современные условия светотехники, т. е. внешнее освещение города и его отдельных объектов, освещенность комнат, стремление в вечерние часы видеть город и чувствовать его импульс в богатстве световой гаммы - все это исключается в архитектуре замкнутых и отрешенных от внешнего мира образов средневековых палаццо и аббатств. Здесь нужен ночной сторож с алебардой и фитилем под слюдяным фонарем».
Инородным телом стоят эти дома в советской столице.
На магистралях Москвы попадаются здания с большим количеством деталей, элементов, которыми пользовались античная Греция, Рим, Ренессанс. Но ведь многие из этих деталей, элементов потеряли художественный и функциональный смысл в современной архитектуре.
Классика характерна органической слитностью формы и внутреннего содержания, архитектуры и конструкции, великолепным чувством пропорций. В классическом зодчестве нет ничего лишнего, оправдана каждая деталь, входящая в строй целого. Его композиции исполнены мудрости, простоты, ясности. Это и важно. Использование же чисто внешних форм классических произведений не помогало нам, не двигало наше творчество вперед.
Всесоюзное совещание строителей с интересом слушало выступление инженера И. Г. Людковского. Позволим себе привести выдержку из его речи.
«Архитектурные излишества, - говорил инженер Людковский, - не случайное явление. Есть архитекторы, которые считают, что дома строятся только для украшения улиц.
Мне хочется задать архитекторам несколько вопросов. Вы часто говорите и пишете, что народ - ваш заказчик, а вы - его слуги. Так вот хочется спросить, кто из народа, кто из жильцов сказал вам: «Не делай кладовую в квартире, лишай меня шкафов, делай коридоры, через которые нельзя провести пианино и негде поставить велосипед или детскую коляску, - лишай меня всего, но разукрась фасад»?..
Архитектор прошлого века был строителем. Между прочим, само слово «архитектор» означает - главный строитель, а наши архитекторы отгораживаются от строительства...
Раньше было немало архитекторов-инженеров, или, как они назывались иначе, гражданских инженеров. Ныне не встретишь подписи «архитектор-инженер». Зато архитекторам льстит, когда их называют «архитектор-композитор».
Архитекторы любят повторять известное изречение Гёте «Архитектура - это застывшая музыка». Если сравнивать архитектуру с музыкой, надо быть последовательными и не строить обычный дом из девятисот типо-размеров керамических камней. Музыкальная практика в течение многих веков пользуется системой двенадцати различных звуков в октаве, причем, как известно, только семь из них являются основными. Жизнь показывает, что из ограниченного числа стандартных элементов можно создать бесконечное разнообразие архитектурных- форм.
Сейчас архитекторы вместо того, чтобы затрачивать свои усилия на создание унифицированных деталей, предпочитают затрачивать усилия строителей и народные средства. Пора поступить наоборот. Надо быть менее терпимыми, когда речь идет о миллионах народных средств, о темпах, стоимости и качестве нашего строительства.
Строители, наверное, помнят, что в свое время был выдвинут лозунг: «Архитекторы - на леса». Но пока архитекторы судили о важности этого лозунга, строители, как известно, успели отказаться от лесов. Представляется целесообразным заменить этот лозунг ныне другим призывом: «Архитекторы - на заводы». На сей раз этот призыв придется выполнять, так как от заводов строители уж конечно не откажутся».
Нужды государства и народа, индустриализация строительства диктуют сближение архитектуры и производства. Зодчий нашего времени обязан знать и уметь применять не только архитектурные формы, - он должен отлично разбираться в экономике, новой технике, новых прогрессивных материалах, знать их огромные возможности, ратовать за них, прокладывать пути к наилучшему решению задач, выдвинутых партией и правительством.
Главной задачей сейчас является создание полноценных типовых проектов жилых домов, школ, больниц, зданий детских садов, детских яслей, магазинов. Этим и заняты теперь все наиболее квалифицированные проектировщики, инженеры-строители, архитекторы Москвы.
Типовой проект - архитектурно-техническая продукция высшего сорта, в ней аккумулируется весь наш опыт. Типовой проект должен обеспечить наиболее высокий уровень бытовых удобств в новом доме.
На совещании строителей руководители московских организаций высказали уверенность, что уже в ближайшее время массовое жилищное и культурно-бытовое строительство в столице пойдет главным образом по типовым и повторным проектам. Будет издан единый каталог-альбом утвержденных типовых зданий.
До сих пор архитекторы, строители в известной мере были виноваты, что не использовали с должным эффектом все гигантские средства и материальные ценности, которые наше государство охотно и щедро отпускает на строительство жилищ, больниц, школ.
Типизация домов - рычаг, который поможет решить новые огромные задачи городского строительства.
Какие преимущества дает строителям типовой проект?
Большие. Задумал строить - выбери подходящий дом и начинай. По проекту известно, каких размеров необходим участок, какие нужны конструкции и материалы, сколько потребуется рабочих,- все ясно.
Типовые здания - государственный стандарт, обязательный для всех строителей. Лет через пять, допустим, стандарты обсудят, внесут поправки и продлят еще на пять лет.
Один из центральных вопросов типового жилого дома - планировка, оборудование, гигиена, комфорт квартиры.
В Москве сотни тысяч вполне благоустроенных квартир.
- Хороший у нас дом, - говорит домашняя хозяйка тов. Чернова, живущая в корпусе № 58 на Ново-Песчаной улице. - Мы благодарны строителям за любовную отделку и оборудование квартир. У нас не только газ, но и горячая вода, мусоропровод, удобные кладовые и скрытые шкафы. Войдешь в квартиру - душа радуется: светло, чисто, спокойно...
В Москве много и плохих квартир. И что особенно обидно, неудобные квартиры есть в зданиях, построенных совсем недавно. Почему так получалось? Строители не умели делать лучше? Конечно, умели. Просто не проявляли требовательности.
И еще одно обстоятельство. Предоставим слово другому новоселу.
- Дело в том, - говорит тов. Неживенко, - что строители передают нам дом, так сказать, без «запасной пуговицы». Промышленность ведь, выпуская автомобили, станки, одежду, снабжает их запасными частями, начиная от запасного колеса и кончая дополнительной пуговицей к костюму и мотком ниток. Жаль, что строители не придерживаются такой практики.
Домоуправление не получает от них запасных водяных кранов, ни одной глазированной плитки соответствующего оттенка, ни одного куска обоев той расцветки, которыми оклеены комнаты...
Известно, что из каждых ста новых квартир пятьдесят-шестьдесят делаются двухкомнатными площадью в тридцать- тридцать пять квадратных метров и около тридцати - трехкомнатными площадью сорок пять - пятьдесят метров. Двух-и трехкомнатные квартиры останутся ведущим типом квартир на ближайший период.
Выполняя указания совещания строителей, Москва разработала стандартную планировку и оборудование типовых квартир. В них предусмотрены наиболее благоприятные условия для жизни: все комнаты, как правило, не проходные, имеют хорошие пропорции, достаточно освещены, продумано расположение окон и дверей. В квартирах встроенные шкафы, кладовые и антресоли для хранения домашних вещей.
Важным отличием типовых квартир является высокий кухонный стандарт.
Кухня - ответственное помещение квартиры. Научная организация кухни - первостепенное дело, надо дорожить трудом женщин, по возможности облегчать его.
Быстрое распространение механизированных бытовых приборов - холодильники, стиральные машины, электро- и газоаппараты - требует особо точного распределения каждого квадратного метра кухни.
Для новых квартир создается удобное типовое оборудование кухонь: стол, газовая плита, мойка, гладильная доска, холодильник, подвесные шкафчики и полки для посуды и продуктов. Все это запроектировано единым комплектом, включается в смету строительства и, как показали предварительные подсчеты, не превысит одного процента общей стоимости дома.
Проекты-модели квартир были показаны на строительной выставке и получили одобрение москвичей. Такими станут со временем все новые квартиры.
Каждый строитель - рядовой монтажник и управляющий трестом - должны работать во имя этого, считать своим призванием заботу о нормальной, удобной жизни наших граждан, и тогда он увидит радость в глазах людей, входящих в новый дом, станет настоящим гражданским строителем.
Конечно, самый хороший типовой проект сделает свое дело в том случае, если будет точно осуществлен в натуре. Следить за этим обязаны все - авторы проекта, руководители работ, оощественность и прежде всего - Государственный архитектурно-строительный контроль.
До последнего времени органы контроля работали не наилучшим образом и допускали приемку зданий не завершенных, с недоделками.
Архитектурно-строительный контроль имеет все возможности воздействовать на плохих строителей, строго наказывать виновников недоделок, приучить к ответственности за качество работ.
Итак, строительство города вступает в новый этап индустриализации. Означает ли это, что архитектурные задачи снимаются или становятся практически ничтожными?
Отнюдь.
Индустрия решает вопросы не только экономики и массовости строительства, не только требования удобств и технического оборудования, но при правильном понимании создает основу для новой, целесообразной красоты архитектурных сооружений. В этой области предстоит еще большая работа, архитектор встречает и должен преодолевать трудности и противоречия.
Вот пример.
Современная индустрия строительных элементов и деталей заинтересована в нарастающей производительности заводов, изготовляющих эти детали, заинтересована в максимальном удешевлении стоимости продукции и потому требует сокращения и сокращения номенклатуры изделий. В идеале завод заинтересован производить один стандартный тип строительных элементов. Чем меньше типов, тем проще заводской процесс. Чем проще заводской процесс, тем дешевле продукция.
С другой стороны, архитектор требует возможно большего количества составных частей дома, разнообразия в архитектурно-планировочном решении зданий, разнообразия их пространственного размещения.
Снять это противоречие - значит найти решение, при котором заводской процесс осуществлялся бы с соблюдением технологии и законов экономики, а с другой стороны, выпускаемые детали были бы достаточно разнообразны, не связывали руки архитектору. Это противоречие, которое совершенно неразрешимо в условиях капиталистического частного рынка, противоречие, которое приводит к безликому стандарту, к поглощению архитектуры техникой, в советских условиях оказывается разрешимым.
Для этого нужно лишь не отставать, не вступать в столкновение с индустрией, а дружить с ней и в содружестве этом искать красоту, стиль советской архитектуры. Только архитектура, созвучная времени, использующая лучшие достижения науки и техники - только такая архитектура прогрессивна и правдива. Это свидетельствует весь исторический опыт зодчества.
Жилой дом, в котором художественные приемы решения находятся в противоречии с нынешними требованиями производства работ, техники, экономики, не может считаться красивым домом.
Самым неподатливым для архитектуры вопросом является решение фасада здания, собранного из конструкций, особенно из крупных панелей.
Стену из больших блоков еще можно вывести по старым канонам: ведь крупными камнями пользовались и в древности. Другое дело, когда детали достигают десятков квадратных метров и стена может оказаться удручающе плоской... Тут возникает уж совсем новая архитектурно-художественная проблема.
Однако даже небольшой пока опыт проектирования и строительства такого рода зданий показывает значительные творческие возможности. Фасад крупнопанельного дома не будет голым отражением заводских деталей, конструкций. И такое здание не нарушит архитектурного закона о совмещении прочности, пользы и красоты.
Типовой дом должен прежде всего соответствовать своему назначению, не иметь ничего лишнего. Фасад приобретет красивый и привлекательный вид, органически присущий жилому дому: хорошие пропорции всего здания, верные размеры окон, умелое расположение балконов, теплый цвет и высокое качество облицовки, уютный вход.
Типовому дому может соответствовать «типовой» двор. Как продуманы пропорции, оборудование дома и квартиры, так необходимо продумать организацию двора. Нам представляется двор достаточно большой, обнесенный простой, но красивой оградой, двор, в котором шумят деревья и цветут клумбы, стоит скульптура, желтеет песчаная горка для малышей, натянута волейбольная сетка, расставлены скромные, но изящно сделанные скамьи, - двор, открытый свету и воздуху.
Индустриализация строительства вносит коренные поправки во все стороны архитектурного творчества. Она не только существенно меняет структуру жилого дома, но и подсказывает новые приемы планировки кварталов и улиц.
Застройка жилой улицы однотипными домами внесет порядок, придаст улице единство, исключит всякие средневековые аббатства и римские колоннады, взятые из далекого прошлого.
Действительно, когда архитектор проектировал два-три дома, он невольно сосредоточивался на декоре этих домов. Теперь перед ним целая улица в километр или полтора, и он неизбежно должен рассматривать прежде всего общую композицию, общие приемы планировки.
Напрасно опасение, что типовые здания обезличат улицу, сделают ее скучно-однообразной. Архитектор сумеет выделить среди жилых домов школу, кино, клуб, магазин, разобьет площадь, сквер.
Индивидуальность отдельного жилого дома, пожалуй, сотрется, он не будет вносить что-либо новое в архитектуру, а улица в целом будет выразительной, интересной.
Авторитетные деятели архитектуры утверждают, что типовые, повторные проекты вполне могут применяться и на главных магистралях города. В этом случае допустимо и большее разнообразие фасадов. На центральных площадях и в других ответственных узлах не исключаются дома и полностью построенные по оригинальным проектам. Ведь наш город - Москва. Она строит все: театры, правительственные здания, университеты, музеи, здания-памятники.
Новые задачи индустриального строительства, забота о хорошей квартире, экономичном доме никоим образом не снимают заботы о красоте города, о больших архитектурных ансамблях.
Целостный, вдохновенный облик столицы Москвы - задача, записанная в первом и во втором генеральных планах и во многом еще не решенная. Архитектурные ансамбли только начинают складываться. Проектировщики ведут давний спор о принципах ансамбля. Может быть, новая организация градостроительства позволит закончить этот спор, быстрее формировать кварталы и улицы, создать архитектурно-художественное единство всего города.
...Архитекторов жестко раскритиковали. Но это не значит, что у нас кто-либо выступает против архитектуры. Наоборот. Критиковали во имя того, чтобы архитектура лучше служила людям. Коммунистическая партия определенно заявляет: мы против излишеств, но не против красоты. Архитектор у нас -- государственный деятель, организатор социалистического быта, и в его работе заинтересовано все советское общество.
Критика партии, критика народа всегда безошибочна. Она вновь и вновь утверждает архитектуру на единственно верном пути - всецело служить человеку.
Советская архитектура будет двигаться вперед, исходя из лучшего, нового, здорового, уже завоеванного социалистическим градостроением, берет на вооружение все, чем богато тысячелетнее русское и молодое советское зодчество, вырабатывает эстетику массового индустриального строительства.
Деталь... Когда слышишь это слово, представляется нечто пусть более, пусть менее сложное, но, во всяком случае, небольшое по размерам. И точно, еще в недавнем прошлом строительные детали по размерам и весу приноравливали к физической силе человека.
Теперь мы обладаем бетоном, электрическими моторами, подъемными кранами. Машина ввела в строительство иные меры, иные масштабы. Деталь нашего времени - это плита площадью в тридцать квадратных метров, это блок в три-пять тонн, это кусок дома.
Если техника предоставляет возможность собирать здание из крупных частей, было бы нелепо продолжать работу по старинке. Зачем резать огромное витринное стекло под старый рисунок переплета, если можно отказаться от дробного рисунка окна и ставить стекло целиком, что красивее и быстрее.
Новая техника породила новый ясный, смелый принцип: укрупнить строительные элементы в пятьсот, шестьсот и более раз, исключить ручной труд, не строить, а монтировать.
Можно сказать: крупнодетальное строительство - наше советское детище. Давно, еще в начале первой пятилетки, ломая вековечные способы стройки, встали первые крупноблочные дома в Москве, Ленинграде, Харькове, Запорожье, Краматорске. Москвичи в довоенный период построили больше ста многоэтажных крупноблочных зданий -- жилые дома, школы, родильные дома, больничные корпуса.
И что из того, что теперь кустарными представляются способы, которыми осуществлялась стройка первых крупноблочных домов и уж очень самодельными выглядят ее механизмы. Эти дома дороги нам как проба сил новаторов.
Бурное развитие металлургии временно вытеснило железобетон, - стройки стали повсеместно переходить на стальные конструкции.
Жизнь показала, что бетон забыли незаслуженно, что строители зачастую расходовали сталь без необходимости.
Центральный Комитет партии и Советское правительство постановлением 19 августа 1954 года передали железобетону - сборному железобетону - ведущую роль в современном строительстве.
Железобетон не просто возвращали на стройку. Ему предоставляли неизмеримо более широкие права, его стали совсем по-иному заготовлять.
Раньше железобетонные конструкции делали обычно непосредственно на строительной площадке. Собирать конструкции легко и быстро, но их изготовление отнимало- много времени и труда, зависело от сезона и погоды. Блоки были сравнительно малых размеров и небольшого веса - по грузоподъемности тогдашних кранов.
Теперь производство железобетонных деталей и конструкций переходило целиком на завод, и стройка получала их в готовом виде.
Как сказано, железобетон в жилищном и промышленном строительстве одно время уступал металлу, но есть отрасли хозяйства, где он применялся неизменно. Не останавливалась и мысль ученых, - наша страна располагает выдающимися научными силами в области железобетона. Наука и практика уверенно пошли по пути, указанному партией и правительством. Сборный железобетон все более властно занимает главенствующее место в нынешнем строительстве.
В чем преимущества сборного железобетона?
Сборный железобетон экономит шестьдесят-восемьдесят процентов металла, заменяя сталь цементом, гравием, щебнем, песком. Железобетонные конструкции резко поднимают капитальность сооружений, с течением времени они повышают свою прочность, они огнестойки, не поддаются коррозии.
Железобетонная стена увеличивает полезную площадь здания. Стеновая железобетонная панель - это морозостойкая, хорошо сохраняющая тепло и в то же время относительно тонкая, в несколько десятков сантиметров, плита. Кирпичная стена старого восьмиэтажного дома доходила до полутора метров толщины, занимая четверть объема здания.
Дом, собранный из железобетонных элементов, на четверть дешевле и в полтора раза менее трудоемок, нежели кирпичный.
Сборный железобетон круто повышает производительность труда. За восемь часов два каменщика выкладывают три с половиной кубометра кирпичной стены. За это же время два монтажника устанавливают двадцать пять кубометров бетонных блоков.
Производство бетона и железобетона - многообразное, сложное производство, высокоорганизованный мир техники.
Непосвященный может испытать какое-то чувство почтительной робости при одном перечне видов и разновидностей этих материалов.
Тяжелый и легкий, жирный и тощий бетон, газобетон, пенобетон, золобетон, шлакобетон, пеношлакобетон, пенозолобетон, золошлакобетон, шлакогипсопенобетон, силикат, пеносиликат, автоклавный и безавтоклавный пеносиликат, ячеистый бетон...
Ныне в Москве запрещено строительство металлических каркасов и деревянных конструкций во всех многоэтажных зданиях. Их заменяет железобетон.
Все более широкое распространение получают сборные железобетонные фундаменты, стены подвалов, балки и колонны каркасов, наружные стены, внутренние стены, перегородки и перекрытия, лестничные марши и лестничные площадки, санитарные блоки, шахты лифтов, плоские и наклонные кровли, оконные и дверные коробки, облицовочные плиты, архитектурные детали, пояса, балконы, карнизы, парапеты. На железобетон постепенно переводится производство шпал городских железных дорог, водопроводных и канализационных труб, заборов и оград.
Быстрый рост производства и широкое применение сборного железобетона сопровождаются поисками новых конструктивных форм, лучшего качества изделий.
Например, некоторые железобетонные перекрытия и стеновые панели были чересчур массивны, создавали излишнюю нагрузку на опоры и фундаменты; блоки для подвалов делали из сплошного бетона, на них тоже расходовалось больше, чем нужно, стали и цемента. Чтобы облегчить конструкции, снять избыточный вес, в плитах и блоках делают пустоты, заменяют гладкую плиту ребристой, используют легкие по весу заполнители и т. д.
Заводы сборного железобетона борются за высокую культуру труда. Первое время многие стройки получали железобетонные лестничные марши и площадки с плохо отработанными поверхностями и вынуждены были сами их доделывать. Сейчас заводы стараются выпускать лестницы готовыми для установки, с отшлифованными ступенями, а площадки покрывают слоем хорошо подобранной по размерам и расцветке мозаики.
Одной из главных помех в борьбе за качество и дешевизну изделий была многотипность и непостоянность набора железобетонных конструкций. А без стандарта, как известно, не может быть подлинной индустриализации. К началу 1955 года московские заводы сократили число деталей с шестисот до двухсот двадцати пяти, и это не предел. Выработка окончательного стандарта изделий окажет самое благотворное влияние: она обеспечит механизацию и автоматизацию производства, даст возможность изготавливать детали так, как это делается в машиностроении.
Сколь ни важен сборный железобетон, для строительного конвейера, для сооружения дома попрежнему нужны многие другие материалы: кирпич и облицовка, столярные, скобяные, отделочные, кровельные, санитарно-технические изделия. Все это тоже должно доставляться на стройку в состоянии максимальной готовности.
Кирпич до настоящего времени все еще остается основным материалом на строительстве стен. Поэтому необходимо продолжать улучшать его до тех пор, пока он не будет заменен бетоном.
Кажется, слово «кирпич» не требует пояснений: ведь он просуществовал на земле добрых пять тысяч лет, не претерпев сколько-нибудь значительных изменений. Оказывается, требует. Теперь, когда заказчик говорит «кирпич», у него спрашивают: какой?
Сегодня в нашем распоряжении дырчатый, пустотелый кирпич. Он в полтора раза легче обычного и значительно менее теплопроводен. Это делает стену вполовину тоньше и легче и в то же время достаточно прочной и теплой.
Есть оштампованный кирпич. Определенное сочетание таких кирпичей дает красочный орнамент. Повернув кирпичи другой стороной, мы получим иной рисунок. Так в саиом процессе кладки возникает фасад дома, не требующий облицовки.
Есть отличный кирпич из беложгущихся глин, он тоже создает красивую стену. Пористый кирпич... Стеклянный кирпич...
Наконец мы не обязаны выкладывать стены из одного кирпича. Разработано и проверено много комбинаций кладок. Скажем, кирпичная стена с пустотами, заполненными шлакобетоном. Или стена, в которой перемежаются кирпичи и шлакобетонные камни.
Кирпич сослужил добрую службу многим поколениям строителей. Тем не менее у него был и остается неустранимый недостаток - он мелок. А раз от кирпича еще нельзя отказаться, заводы стали и его складывать в блоки. Стройка начала получать готовые куски стены - кирпичные блоки, объемом каждый более кубометра. Поверхность блока отделывается на заводе, а строители поднимают блоки кранами и выкладывают стену кубометр за кубометром.
Для отделки уличных стен здания наилучшим материалом является керамика.
Цветная штукатурка привлекательна, пока свежа, но проходит год-другой, и она темнеет, мрачнеет, требует «омоложения», трудоемкой очистки. Керамическая фасадная облицовка создает долговечную оболочку красивых, светлых, теплых тонов, позволяет обходиться без дополнительных архитектурных деталей и в течение всей жизни дома не меняет своего цвета.
С 1951 до 1955 года выпуск облицовочной керамической плитки, в том числе покрытой глазурью, увеличился в семь раз.
Промышленность предоставляет сейчас архитектору и строителю немалое разнообразие материалов. И все же их качество и ассортимент недостаточны.
Есть многочисленные предложения простых и эффектных составов и материалов, особенно отделочных, над которыми излишне долго ведут эксперименты, - а их можно продвигать на стройку.
Вот дешевые искусственные камни из бетонов. Они дают возможность воспроизводить для облицовки наилучшие образцы ценных естественных пород камня. Стена, колонна, фонтан, ваза могут быть отделаны под мрамор, гранит, яшму.
Для перегородок отлично подошли бы такие материалы, как минеральная пробка, плиты из стеклянной ваты. Или пеностекло - строительный материал, сырьем для которого служит измельченный бой стекла, прошедший процесс спекания при температуре около восьмисот градусов. Пеностекло легко и прочно, не подвержено гниению, легко обрабатывается и поглощает звук энергичнее, чем даже специальная акустическая штукатурка.
Значительный интерес представляют различные виды древесноволокнистых плит: мягкие - для тепло- и звукоизоляции, жесткие, покрытые синтетическими красками - для отделки подсобных помещений квартиры, пропитанные смолами - для чистых полов.
Шире должно быть организовано производство новых кровельных материалов. Тут и волнистые скорлупные панели, и цветной шифер с яркой посыпкой, и гидроизоляционные асбоцементные листы, и гидрофобный порошок, настолько водонепроницаемый, что выдерживает на себе водяной слой толщиной два метра, не пропуская ни капли.
Взамен масляных красок хорошо бы пошире развивать имитацию под ценные породы дерева, чаще пользоваться эмалями - например, для непрозрачной отделки стеклянных дверей. Строителям недостает крупных зеркальных стекол для витрин и вообще хороших стекол, цветного стекла, стекла «Мороз», стеклянных труб для электропроводки, современных осветительных приборов. Мал выбор обоев, декоративных тканей.
Возвратимся к главному - к железобетону.
Московский и Люберецкий заводы железобетонных конструкций - уникальные, единственные в своем роде предприятия, в короткий срок созданные нашей машиностроительной промышленностью.
Побываем на одном из заводов.
Здесь все громадно: и главный цех - высокий, светлый, длиною добрых четверть километра; и машины - объемистые, тяжелые; продукция завода - стеновые панели в два этажа, поло-потолки, покрывающие всю комнату, гигантские колонны, лестничные марши.
Здесь все насыщено моторами, механизмами, автоматикой: моторы исчисляются тысячами, число самодействующих приборов перевалило за четыре тысячи, общая длина электропроводки достигает пятисот километров.
Основное будет характерно для завода, когда он полностью освоит механизацию всего производственного процесса: с того момента, как на завод придут эшелоны с сырьем, и вплоть до выпуска готовой продукции ни к сырью, ни к бетону, ни к конструкциям в их путешествии по транспортерам, наклонным галереям, конвейерам, рольгангам, тоннелям горячей камеры твердения не притронется рука человека.
Взять хотя бы изготовление каркаса железобетонной колонны.
Его изготовит... Трудно подобрать название агрегату «МК-251», который сам правит, чистит и нарезает стальные прутья, сваривает их и каждые шесть минут выдает на стеллаж готовый каркас железобетонной колонны длиной в шесть с половиной метров. Этот агрегат - целая автоматическая поточная линия, вытянувшаяся чуть ли не на сорок метров. И всей сложной семьей механизмов управляет один оператор. А когда в этой «семье» возникнут неполадки, скажем нехватка деталей или завал приемной площадки, на пульте управления немедленно вспыхнут тревожные таблички: «Нет поперечных прутиков!», «Нет продольных стержней!», «Каркас не снят!» Если неполадки во-время не устраняются, «МК-251»- настойчиво потребует этого звуковым сигналом.
Пожалуй, еще более интересно производство стенных панелей.
Представьте себе противень - он называется на заводе поддоном - размером примерно в двадцать пять квадратных метров. Поддон лежит на тележке, путешествующей по рельсовому пути конвейера.
Операция начинается с того, что особые механизмы очищают поддон. Затем «пистолет» поливает его изнутри специальным составом, предохраняющим от прилипания бетона. С той же целью хозяйка смазывает маслом противень перед тем, как посадить пирог в духовку.
Итак, поддон готов. Начинается его путешествие по конвейеру от машины к машине.
Первая машина закладывает в «противень» оконный блок, если он нужен. Вторая «заряжает» поддон стальным проволочным каркасом, изготовленным тут же на заводе. Проволока каркаса натянута очень туго и звенит, как струна: она накрепко свяжет готовую панель.
Затем поддон подается на вибростол. Над ним бетоноукладчик - большая, сложная машина. У пульта управления на мостике стоит машинист. Он включает мотор, и по лотку бункера в поддон льется бетон, приготовленный для первого слоя панели, именно того слоя, который будет обращен внутрь дома - он должен быть прочен и поверхность его должна быть особо гладкой.
Тотчас же автоматически включается мотор вибратора, и вибростол начинает дрожать мелкой и частой дрожью - до трех тысяч колебаний в минуту. Вибрация делает бетон пластичным, и он равномерно растекается по дну поддона.
Новый лоток - и новая порция бетона. Это основной, центральный слой будущей панели. Его задача - сохранить тепло в доме. Поэтому в бетоне вместо обычного щебня легкие пористые наполнители: вспененная и обожженная глина, вспененный шлак или естественная пемза.
Снова включается вибратор, снова мелкой дрожью дрожит поддон, и второй слой бетона заполняет поддон почти до самого верха.
Наконец последний слой бетона - декоративный. Если архитектор указал, что поверхность стены должна быть гладкая и светлая, бетон приготовляется из белого цемента и светлого щебня. Если архитектор задумал украсить стены вставками, пояском, розетками, орнаментом, они заранее устанавливаются на поддоне, и последний слой бетона, растекаясь, плотно охватывает их, образуя с ними монолитное целое.
Конвейер движется дальше. Катки рольганга снимают с него тележку с поддоном и несут ее в камеру твердения. У этой камеры нет дверей: их заменяет мощная воздушная завеса, не выпускающая тепла. Здесь под действием горячего воздуха бетон быстро твердеет и набирает прочность.
Панель выходит из камеры. Теперь ей предстоят последние операции. Отрезная машина перегрызает концы стальной арматуры. Пескоструйные аппараты и электрические сверла быстро очищают поверхность плиты, и она принимает вид естественного камня, или особые механизмы красят ее в заказанный архитектором цвет, или облицовывают керамикой, и панель отправляют на строительную площадку, чтобы готовой частью здания поставить на положенное ей место.
Каждые пятнадцать минут с конвейера завода сходит стеновая панель двухэтажного роста.
Многопустотные плиты-перекрытия изготовляются несколько иначе. Когда тележка с поддоном приближается к бетоноукладчику, ее встречает каретка с десятком длинных стальных труб. Концы их накрыты конусами и напоминают артиллерийские снаряды.
Тележка движется на «снаряды». В борту поддона-десять отверстий, и стальные трубы проходят через всю форму.
Начинает работать бетоноукладчик. Бетонная масса покрывает трубы, заполняет поддон. Дрожит вибростол.
Конвейер идет дальше. Трубы медленно выползают из толщи уплотненного бетона, оставляя в плите ровные цилиндрические отверстия. Рольганг несет плиту в камеру твердения... Можно было бы без конца рассказывать об этом заводе: о том, как на конвейере рождаются колонны, или как возникает лестничный марш или междуэтажная лестничная площадка, или, наконец, как штампуется «поло-потолок».
Когда вдумываешься в работу завода, о котором мы только что говорили, в работу десятков других домостроительных завод'ов, когда видишь в действии такую организацию, как Главмосстрой, убеждаешься: строительство города накануне рождения машинного, конвейерного производства домов. Нет, скорее даже конвейера кварталов, улиц.
Основное звено этого конвейера - строительство дома.
Впрочем, строительство ли? Не отстает ли этот термин от жизни?
Ведь когда говоришь «стройка дома», прежде всего представляешь каменщика с кельмой в руках, плотника с топором, штукатура с ведром и кистью. Конечно, их работа отчасти механизирована, им помогают краны, транспортеры, электроинструменты, пневматика, но существо работы остается прежним.
Нет, теперь в понятие «возведение дома» вкладывается новое содержание. Здания второго генерального плана должно собирать, монтировать.
Попытаемся, товарищ читатель, сложить новый дом по всем правилам современного технического искусства. Предварительно условимся: наш дом не взят из будущего, но он кое в чем новинка для Москвы, хотя это самый обыкновенный жилой дом квартир на семьдесят - семьдесят пять где-нибудь на Юго-Западе.
Отправляемся в территориальное управление Главмосстроя. Управление берет дело на себя и предлагает участки в двух кварталах с крупнопанельной застройкой: один - в квартале каркасных, второй - в квартале бескаркасных зданий.
Оба участка нас устраивают. Который же из них выбрать?
Раскрываем каталог-альбом типовых проектов.
По внешности привлекательны все дома, рекомендуемые каталогом - каркасные, бескаркасные, крупноблочные. Только, пожалуй, каркасный дом будет для нас великоват. А вот дом на семьдесят две квартиры: центральный корпус семиэтажный, выступающие вперед крылья - пятиэтажные. Это бескаркасный дом. На нем мы и останавливаемся.
Паспорт треста геологоразведочных работ благоприятен для нашего участка: грунт хороший.
Вместе с производителем работ познакомиться с участком приехали представители магистральной мастерской, автор проекта, научные сотрудники Института строительной техники: дом, как мы помним, интересный.
Производитель работ прикинул, где пройдет рельсовый путь крана, выбрал площадку для материалов так, чтобы детали потом не перетаскивать с места на место, с удовлетворением отметил, что не придется возиться с дорогами. На следующее утро прибыли рабочие и первые машины.
Как на любой теперешней культурной стройке, они начали с прокладки подземных коммуникаций. Подвести к будущему дому воду, канализацию, электричество, газ, телефон - это значит, если нет коллектора, вырыть сотню метров траншей.
Еще недавно в городских условиях для этого сплошь и рядом взламывали недавно уложенный асфальт, перегораживая улицу, мешая транспорту.
На нашей стройке все иначе. Просто роют шурф, неглубокий колодец, и в него спускается «крот».
Да, пока он так и называется - «крот»: эта машина еще очень молода и не получила пока постоянного имени.
Итак, в шурф спускается механизм - остроумное сочетание небольшой трубы, вибратора и шланга вакуум-насоса. Не выходя на поверхность и ничего не руша на ней, никому не мешая, «крот» прорезает толщу земли, оставляя после себя аккуратные узенькие тоннели, куда без труда можно ввести любой провод, кабель, трубу.
Следующий этап - рытье траншей для фундамента. На площадке вовсе не видно землекопов. Их работу выполняет роторный экскаватор.
Он идет гусеничным ходом. Впереди него колесо, обвитое лентой с ковшами. Колесо быстро вращается. Ковш врезается в грунт, и позади машины остается траншея глубиной около двух метров. Экскаватор движется со скоростью километра в смену и обслуживается одним водителем, вся обязанность которого сводится к тому, чтобы вести машину точно по периметру будущего здания, отмеченному вешками.
Начинается кладка фундамента. Мы не видим ни старого, казалось бы, незаменимого бута, ни такой же, еще вчера обязательной, кирпичной кладки. Вместо этого нам привозят громадные, изготовленные заводом железобетонные блоки, каждый весом три тонны. Автокраны укладывают их в траншее, вырытой роторным экскаватором, укладывают в ряд, вплотную друг к другу, перекрывают подвал плитами, и фундамент готов.
На фундамент ложатся, несколько выступая валиком, плиты цоколя из литого камня, и подготовительные работы на этом заканчиваются. Сборка дома вступает в период основных работ.
Пока шла кладка фундамента и подвала, на площадку начали поступать стеновые панели. Панель наружной стены - это железобетонная плита высотой на этаж, размер ее двенадцать квадратных метров, и весит она пять тонн. Внутренняя панель втрое тоньше, но зачастую гораздо больше по длине и площади. Те и другие доставляются специальными панелевозами. Панелевоз подошел к площадке для стройматериалов, и над ним нависла стрела башенного крана. Тросы захватили трехсотпудовую плиту, натянулись, и кран осторожно вынул ее из грузовика. Панель везли в вертикальном положении, кран так же вертикально поставил ее в одну из кассет на площадке.
На монтаже нашего дома работает мачтово-трубчатый кран. Это мощный, удобный, легкий, маневренный механизм. Стрела крана поднимает детали весом до семи тонн на высоту шестидесяти метров, свободно совершает полный оборот. Двигаясь по рельсам, кран может обойти весь дом, легко развертываясь на поворотах, и поэтому один обслуживает всю сборку.
Панелевозы ушли, но машинист крана не выключает моторы. Снова медленно поворачивается стрела, и, послушный приказанию человека, кран продолжает работу. Поползла вверх железобетонная панель с оконным проемом посредине. Стоп. Панель опускается на фундамент. Вот она коснулась его, замерла. Ровно ли, правильно ли идет стена? Правильно!
Еще одно неуловимое движение троса, и панель грузно становится на место.
Пока не схватился раствор, особый прибор - фиксатор-ловитель - более точно выверяет стену-панель по вертикали. Закончена выверка, и панель закрепляется жестким подкосом.
Опять гудят моторы, и в воздухе вторая панель. Она встает на фундаменте под прямым углом к первой, плотно входя в предназначенный для нее паз.
Третья панель. Четвертая. И перед нами комната с окнами и дверью, правда пока без потолка. Последний раз фиксатор-ловитель проверяет геометрическую точность формы комнаты, и можно сваривать стальные прутья арматуры на стыках панелей.
В комнате потемнело... Это сверху опустилась пятая огромная плита и со стены на стену перекрыла всю комнату.
Так возникают вторая, третья комнаты квартиры. Санитарный узел тоже не собирают из отдельных шайб, кранов, труб, -- его привозят готовым комплектом и ставят на место.
Готовыми приходят оконные рамы и двери. Они вставляются в проемы панели и привинчиваются к деревянным пробкам, заложенным в тело панели еще на заводе.
И лестницу не выкладывают по ступенькам. Завод присылает целые лестничные марши и междуэтажные лестничные площадки. Они покрыты ковровой мозаикой и, чтобы не поцарапать дорогой, оклеены бумагой, обложены досками.
Так на фундаменте встал первый этаж. Стеновые панели образовали красивый фасад из белого декоративного бетона. Накладки на швах вместе с тягами на панелях придали фасаду архитектурное своеобразие.
Монтаж этажа, в котором разместилось двенадцать квартир, занял неделю.
Сколько же людей потрудилось над этим?
Если считать попрежнему, кладка стен потребовала бы десятка два каменщиков и много подсобников. Попав на площадку нашего дома, случайный посетитель мог подумать - не выходной ли день: такое безлюдье.
День был обычный, и все рабочие на месте.
Этаж этого сравнительно большого дома собирали три монтажника, два бетонщика, сварщик, два слесаря и крановщик-всего девять человек.
...Размеренно и быстро, точно так же, как первый этаж, наращивали монтажники дом вплоть до крыши. Так же собирались коробки остальных домов квартала.
Может быть, возникнет вопрос: достаточно ли надежны эти дома?
Вполне. Железобетонные плиты обладают несокрушимой прочностью. Тяжесть дома несут не только наружные, но и внутренние стены и перекрытия, связанные в единую жесткую систему. Кроме того, детали намертво сварены друг с другом и каждая последующая панель, каждый этаж лишь увеличивают общую устойчивость смонтированных конструкций.
Итак, остов нашего дома возведен. Зайдем внутрь и посмотрим на отделочные работы, - они уже давно начались.
Внутренняя отделка здания издавна составляла едва ли не половину всех строительных работ.
К примеру, междуэтажное перекрытие делали так: на капитальные стены укладывали балки, к ним пришивали доски, покрывали их тонкой дранью, на дрань набрасывали штукатурку, разравнивали ее, тянули карниз и терпеливо ждали, пока все это высохнет, чтобы побелить.
Было это трудоемко, долго и хлопотно.
Железобетонная панель-перекрытие в комнате нашего дома - почти готовый потолок. На нем уже есть карниз и даже розетка с пробкой для абажура лампы. Потолок имеет гладкую поверхность, и остается только зашпаклевать его и побелить.
Так же проста и отделка стен. Пневматическая установка подает алебастр, и скрываются вертикальные швы в углах, где сомкнулись панели. Прошпаклеваны ровные плоскости стен, и комнату можно красить или оклеивать обоями.
- А где отопление? - спросит читатель. Оно уже на месте. Трубы лучистого отопления заложены заводом в стеновых панелях. И мы забыли еще сказать, что в комнатах уже тепло: как только перекрыли первый этаж, дом был подключен к центральной котельной квартала.
Последним отделывается пол. Плита перекрытия, которая снизу служит почти готовым потолком, сверху представляет собой основу для пола. Ее покрывают двумя-тремя слоями древесноволокнистых плит различной твердости и затем застилают паркетом или линолеумом. В кухне и коридорах мы разостлали глянцевитмй, в шахматную клетку, линолеум, в жилых комнатах - паркет. При этом выкладывали паркет не отдельными дощечками, а паркетными блоками, площадью каждый полтора метра.
Прошелся паркетно-натирочный станок - и все готово.
Наш дом капитален и долговечен. Он сложен из крепкого, несгораемого и негниющего железобетона. Фасаду придан приятный светлый цвет. Его не нужно ремонтировать или красить: если стена загрязнится или потемнеет от времени - пескоструйный аппарат вернет фасаду свежесть.
Около входа в центральный корпус прибивается гранитная доска:
Дом сооружен Главмосстроем
Заложен 28 августа 1956 года
Принят 3 ноября 1956 года
Автор типового проекта - архитектор А. Б. Иванов
Производитель работ - инженер-строитель В. Г. Петров
Старший монтажник - мастер Д. Е. Сидоров
Инспектор Государственного архитектурно-строительного контроля - гражданский инженер 3. И. Федоров
Что можно сказать в заключение? Монтаж современного здания опрокидывает все старые, веками укоренившиеся способы строительства и позволяет собирать дома добротно, быстро, дешево и много.
Машинная сборка здания - не мечта, а реальная действительность. То в одном, то в другом районе Москвы можно наткнуться на строительную площадку, где растут каркасные и бескаркасные дома из крупных деталей заводского изготовления.
Строители на опыте убеждаются в преимуществах сборного железобетона и все шире прибегают к нему. Приведем несколько цифр по Главмосстрою.
Фундамент из бетонных блоков требует в восемь раз меньше труда, чем бутовый или кирпичный, - поэтому сборные фундаменты уже применяются почти во всем гражданском строительстве.
Железобетонные марши и площадки лестничных клеток, резко уменьшающие трудоемкость постройки, полностью вытеснили прежние способы укладки лестниц по ступенькам.
К 1955 году все жилые и культурно-бытовые здания, возводимые Главмосстроем, наполовину собирались из готовых деталей. Это для начала, конечно, неплохие показатели. Но есть два обстоятельства, которые продолжают вызывать тревогу. Во-первых, в Москве ведет работы не только Главмосстрой; во-вторых, индустриализация строительства дает полный эффект лишь в том случае, когда она действует от подвала до крыши, от рытья канавы до отделочных работ.
На стройках же существовало неписаное правило: коробка дома сооружается передовыми методами, а так называемая «начинка» делается по старинке.
Руководитель московского Специального архитектурно-конструкторского бюро рассказал на совещании строителей такой случай: крупноблочную школу двенадцать монтажников собрали за двадцать шесть дней, а отделочные работы вели шестьдесят дней сто двадцать человек: у них «процент индустриализации был равен нулю»..
Подобные контрасты - на сборке одного здания или между передовой и отсталой стройкой - тормозят, задерживают общий подъем строительства города.
Москва располагает достаточным количеством кранов, экскаваторов, бульдозеров и других крупных машин. Но ведь неразумно использовать семитонный кран, чтобы перенести дверную коробку, подоконник. Небольших же, подвижных механизмов выпускается мало: конструкторы и заводы почему-то предпочитают иметь дело с мощными и сверхмощными агрегатами.
Строителям порой легче получить башенный кран, чем натирочный станок.
Промышленность до сих пор не выпускала машин для шпаклевки, для приготовления гипсовой мастики, станков для фигурной резки облицовочных плиток и механизированной оклейки стен обоями, электроприборов для подшлифовки столярных изделий и многих других механизмов.
Не в полную силу используется и наличный парк машин. Государственный план комплексной механизации не выполняется. Машин тысячи, а на строительных площадках все еще много землекопов, грузчиков, занятых ручным трудом. А сколько ненужного труда уходит на излишние перекидки и перегрузки материалов!
Медленно решался вопрос о выпуске новых и новейших высокопроизводительных строительных механизмов: машин для рыхления мерзлого грунта, вибротрамбующих машин, комплектного оборудования для скрытой проходки подземных коммуникаций, самоходных бетоноукладчиков и так далее.
Большое препятствие для скоростного, рассчитанного по графику строительства - недостатки в организации материально-технического снабжения. Каждая стройка должна от начала до конца работ получать все, что требуется, во-время и в нужном ассортименте! Можно понять состояние прораба, когда у него дело останавливается из-за песка или гвоздей, когда привозят панели второго яруса, которые некуда ставить, а еще чего-то не хватает для первого этажа. В таких условиях прорабу трудно добиться конвейера на сборке дома.
Далеко не везде еще бережно расходуют строительные материалы. Что такое разбитый кирпич, зря истраченный цементный раствор, свалившийся с грузовика рулон шифера! А ведь из таких «мелочей» складываются ощутительные цифры потерь, которые тяжелым грузом ложатся на стоимость квадратного метра готовой площади.
Строительные материалы составляют шестьдесят-семьдесят процентов общей стоимости жилого дома. Их надо бережно хранить и расходовать, не допускать расточительства.
Правильная организация работ, широкая механизация всех процессов, применение готовых деталей, снижение стоимости материалов - все это огромные резервы дальнейшего развития индустриального, поточно-скоростного строительства.
Уже не раз в традиционный праздник строителей в Сокольническом парке Москвы развертывается выставка. Она называется просто и деловито: «Выставка новой строительной техники». Ее хорошо знают москвичи. Да и не только москвичи. Выставку каждый год посещает свыше миллиона человек.
В выставке принимают участие чуть ли не все строительные организации столицы, научные учреждения, заводы строительных материалов.
Здесь экспонируются типовые проекты и макеты жилых домов и типовая квартира со всем оборудованием, построенная в натуральную величину - можно войти в комнаты и все потрогать.... Эскизы, макеты, чертежи типовых школ, больниц, дач и целый дачный поселок в натуре.
Тут можно одновременно увидеть все виды строительных работ, все великое многообразие материалов, конструкций и деталей, применяемых на стройке, новые образцы машин, механизмов, станков, инструментов.
Когда не посвященный во все тонкости нынешнего строительного дела, да, пожалуй, и кое-кто из самих строителей смотрят на экспонаты выставки, у них подчас возникает впечатление: это будущее, к тому же достаточно далекое. Посетителю невольно хочется поправить организаторов выставки и порекомендовать назвать ее как-то иначе, скажем «Стройка будущего».
Однако таблички у большинства экспонатов, как бы они ни казались необычными, сообщают: «применялось там-то, изготовлено на таком-то заводе». Конечно, есть и такие материалы, приборы, модели, которые находятся пока в стадии опытов и не вышли еще за стены лабораторий и институтов.
Но экспериментальное -не значит далекое будущее. Тот, кто регулярно посещает выставку и стройки, знает: сегодня это предложение изобретателя, на будущий год - опробованный строительный материал, механизм, еще через год - общее достояние, обычное и массовое.
Нет, название не ошибочное. Это не будущее. Это действительно выставка лучшего в сегодняшней строительной технике. Выставка не только подводит итоги творческой работы московских строителей и пропагандирует передовую технику. В ее павильонах виден постоянный прогресс строительного производства.
Например, год назад посетители выставки видели колонны и балки Люберецкого завода сборных железобетонных изделий только на стендах. В следующий раз из них смонтировали фрагмент каркаса крупнопанельного дома. Еще через год железобетонные колонны и панели переросли все выставочные стенды и макеты: Главмосстрой уже возводит из них целые кварталы многоэтажных зданий города.
Начальник Главного управления по жилищному и гражданскому строительству в Москве, ныне председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по делам строительства, В. А. Кучеренко говорит:
«Создание Главмосстроя, который объединил подавляющее большинство строительных организаций разных министерств и ведомств, принимавших участие в застройке города, во многом способствует решительному улучшению жилищного и культурно-бытового строительства, предусмотренного генеральным планом реконструкции столицы...
Долг всего коллектива Главмосстроя - сделать поточно-индустриальные методы основным методом московского строительства, давать трудящимся столицы все больше и больше добротных, красивых и недорогих зданий. Для этого у нас есть все возможности».
Партия доверила рабочим-строителям, инженерам, архитекторам важный участок работы, дорогое народу дело реконструкции Москвы, решение жилищного вопроса.
Что может быть для строителя почетнее, чем создавать радостное жилище, удобные, уютные, тихие, теплые, светлые, красивые квартиры! И все, что сделано, - только начало. За работой строителя с требовательным вниманием - ведь им жить в новых домах - следят десятки и сотни тысяч москвичей.
Строители, архитекторы, инженеры-проектировщики, научные работники понимают значение их работы, относятся к ней все более вдумчиво и ответственно.
«Я мечтаю о доме, который радовал бы советского человека, - пишет академик И. В. Жолтовский. - Радовал всем - солнцем, светом, верной пропорцией, красивыми стенами, удобной планировкой комнат, уютом... Дать радость -вот обязательное требование к советскому зодчему.
Я хочу, чтобы человек вошел в свой дом не с шумной улицы, а из зеленого красивого сада. Чтобы его манила свежесть изумрудной зелени, прохлада фонтана, ясное голубое небо.
Пусть он поднимается затем по широкой лестнице. Красивый светлый вестибюль. Человек идет по лестнице, поднимается в лифте, и все время его сопровождает дневной свет. Он не теряет за стенами дома чудесного ощущения связи с природой. Лифт (как это сделано уже на Калужской) пройдет в эркере - в стеклянном эркере. И, глядя с быстро подымающейся площадки на Москву, человек будет радоваться возникающей панораме родной столицы.
Пусть он войдет после этого - житель моего будущего дома- в красивую солнечную квартиру. Каждая комната, каждая деталь - широкое окно, красивая стена, высокий белый потолок, удобная мебель - все радует. И человек по-настоящему отдыхает в окружении того, что он любит...
Таким я вижу свой будущий дом...».
Критика недостатков и предложения, внесенные на Всесоюзном совещании строителей, помогают подъему всего строительного дела.
Пройдут положенные годы, и Москва предстанет перед нами такой, как записано во втором генеральном плане, какой хотят ее видеть Коммунистическая партия, народ.
Какие штрафы грозят тем, кто затевает ремонт в своей квартире
Теория и практика
Кредиты могут быть разными. Попробуем разобраться в их главных отличиях и основных особенностях:
Кредиты могут быть разными. Попробуем разобраться в их главных отличиях и основных особенностях:
